БЕЗ ПРАВА НА ОШИБКУ
По словам Покраса, слово «единство» и ассоциации, которые с ним возникают, — очень важны не только для каждой страны, но и для глобального развития человека.
«Когда есть возможность объединяться, мы должны хвататься за эту возможность и реализовывать ее на 100 процентов. То, что чемпионат Евро‑2020 впервые в истории стал проходить не в рамках одной или двух столиц, а охватил практически весь континент, объединил в такое непростое время гостей со всего мира, — это все очень важно. Единство — это в первую очередь про вас. Тех, кто принимает гостей и туристов в нашем городе», — сообщил художник во вступительном слове.
Как признался художник, выставка, которая сейчас экспонируется в Центре искусства и музыки библиотеки Маяковского на Невском проспекте, 20, непростая для него. Он фактически создавал по полотну в день. Без права на ошибку, как сказал он сам.
«А в это время бушевали страсти: кто-то проигрывает, кто-то выигрывает. Было интересно показать разные техники. Чего здесь только не было: и теги, и каллиграфия, и работа с эпоксидной смолой, и работа с бетоном. Я приходил сюда не как на работу, а как в свою мастерскую. В процессе я стал смотреть на работы и понял, что не хватает какой-то детали, которая бы их объединила. Так появилась идея с цифровой инсталляцией. Цифровое искусство хорошо развивается. Я считаю, что для Петербурга очень круто показать искусство в связке с технологиями», — заявил Покрас Лампас.
ПЕРЕДЕЛАННАЯ УКРАИНА И СТРОПТИВАЯ РОССИЯ
Работы Покраса Лампаса, созданные во время Евро‑2020, посвящены, как мы уже писали, странам — участницам чемпионата Европы по футболу. Для Англии (она была для художника личным фаворитом) каллиграффитист сразу решил сделать большое полотно с использованием королевских цветов — сочетанием черного и золотого.
«Я нашел в архиве историческое изображение черно-серой футбольной формы, которая была у британцев. Вспомнилось также убранство Букингемского дворца с золотыми деталями», — рассказывал Покрас, стоя около своей работы.
Как признался художник, далеко не все полотна получились сразу. Больше всего проблем творцу доставили «Украина» и «Россия».
«Изначально для Украины было другое полотно. Я очень долго работал над детализацией, и в какой-то момент получилось так, что у меня довольно сильно порвался холст. Я понял, что могу отреставрировать. Но с полотном были связаны негативные ассоциации, что оно не удалось, что я его восстанавливал. Несмотря на то что огромная работа была проделана, я ее убрал и с новыми силами, с новым зарядом эмоций попытался сделать Украину еще более живой и настоящей. В работе использовались баллончики с краской, акриловые краски, акварельные карандаши, пастель. Это одно из моих любимых полотен.
Работа с Россией оказалась самой сложной. Она не получалась ни с первого, ни со второго, ни с третьего раза вообще никак. И это было очень иронично, потому что полотна Дании и Финляндии получились сразу идеальными. А Россия не получается. Я ее начинаю писать, и в какой-то момент у меня из-за аномальной жары пленка, которую я наносил, чтобы перенести буквы, полностью склеилась со слоем лака на полотне. Это яхтенный лак. Он очень плотный. В итоге я начал отрывать пленку, у меня оторвался слой лака вместе с уже нанесенной каллиграфией и буквами. Учитывая, что это двухметровое полотно, было некомфортно отрывать от него какие-то части. И особенно некомфортно это делать с Россией. По итогам нескольких попыток Россия стала одним из самых сильных полотен. Здесь видна многослойность: каллиграфия на фоне, топографика, потом слой лака и так далее. Россия, пройдя через огромное количество препятствий, доказала, что все можно сделать хорошо», — резюмировал Покрас Лампас.
ИЗ ВАНДАЛОВ В МАСТЕРОВ ИСКУССТВА
Во время выставки художник нашел время не только чтобы показать свои работы и рассказать о них, но и для общения с гостями и журналистами. Ну как было не спросить про уличных художников Петербурга, чьи работы на городских стенах регулярно закрашивают монохромным желтым?
— В Петербурге идет настоящая война с творчеством уличных художников. Чуть ли не каждый день коммунальные службы закрашивают ту или иную работу. В то же время в городе открываются легальные площадки для стрит-арта и граффити. Не расцениваешь ли ты это как попытку загнать уличных художников в определенные рамки?
— Современного художника загнать в какие-то рамки невозможно. В нашей жизни все чаще появляется термин «мультидисциплинарность». Идея мультидисциплинарности заключается в том, что чем больше у нас есть ограничений, тем интереснее их обходить. Если мы говорим про улицы, то там помимо стрит-арта и граффити есть еще и согласованный, легальный паблик-арт. Настоящий живой стрит-арт — это искусство, которое 100% уничтожат. Художник знает это и готов к этому. Его работу спасает цифровой мир. Можно сделать фотографию рисунка и распространять по социальным сетям. Недавно в Русском музее проходила экспозиция «Поколение 30‑летних», на которой многие наши питерские художники показывали фотодокументацию своих полотен. Запретить стрит-арт невозможно. Это оказывается в интернете, оказывается в музейных коллекциях и, по сути, становится вечным. Стена — это холст для высказывания, не конечная точка в жизни художника. Если художнику все разрешают, везде поддерживают, то у него возникает ощущение, что он всегда на шаг впереди коллег. Качество от этого не растет. А в некой гонке, в некой борьбе может произойти много прекрасного.
— Влияли ли результаты матчей на твое вдохновение?
— Да. Иногда я испытывал грусть. Когда Россия так быстро вылетела, это меня поначалу демотивировало, и было ощущение, что можно и не так стараться над нашим полотном. У спортсменов бывают ошибки, а значит, они могут быть и у меня. Но потом я взял себя в руки и понял, что хочу показать максимально глубокий результат в каждой из работ. В том числе и в работе, которая связана с нашей страной.
— В Петербурге есть две твои работы. Что бы ты еще хотел расписать? Поделись творческими планами.
— Задумок очень много. У меня есть такая карта Петербурга, где я отмечаю интересные стены. Но я редко делюсь планами и рассказываю о том, что еще не сделал. Для меня интереснее сначала реализовать.
— Уличное искусство способно притягивать туристов?
— Оно так и работает. Серые стены отпугивают людей, а любой визуальный маркер гармонизирует среду. А если говорить о мировой практике, то [можно привести в пример] историческую часть Лондона, которая полностью пропитана уличным искусством. То же самое с Парижем, где встретить работы Спейса Инвейдера (один из главных авторов современного уличного искусства. — Ред.) можно как на стене у кофейни, так и в музее. Люди едут из разных стран посмотреть эти работы. А порой не просто посмотреть, но и даже каталогизировать.
— Как отличить уличное искусство от вандализма тем, кто далек от этой культуры? В том числе властям.
— Я бы не рекомендовал относиться к чужому творчеству с такой критической точки зрения. Для этого есть арт-критики. Да, зритель может честно сказать, нравится ему эта работа или не нравится, но это не значит, что нужно что-то запретить или уничтожить. Можно просто что-то не понять. На выставку приходит много иностранцев, но никто их не выгоняет за то, что они говорят не на русском языке и мы не можем их понять. Но мы можем понять, дружественно они настроены или нет. То же самое и с надписью на стене. Даже если это вандализм, то может быть интересно подобран цвет, текстура. И в Риме, и в Берлине, и в Нью-Йорке, и в Лондоне вы встретите много граффити, которые изначально появились как вандализм. Прошли десятки лет, и художники превратились из вандалов в мастеров уличного искусства. И их работы уже не являются вандализмом. Нужно время, чтобы дать развиться автору.
