Фельдшер скорой Виктория Шутова: «Далеко не всё от нас зависит»

Самый известный медработник России «МК в Питере» о пандемии, ошибках в воспитании детей и агрессии в ответ на помощь

Викторию Шутову — фельдшера скорой помощи из Выборга — сейчас знает вся страна. Ее зазывали в «Давай поженимся» и «Модный приговор», ей предлагают деньги за рекламу в Instagram. Ее записки в соцсетях вошли в эстафету под хештегом #помогиврачам в Большом драматическом театре имени Товстоногова — ее текст о работе в скорой помощи читала Алиса Фрейндлих. На пике первых волн пандемии ее блог превратился в службу поддержки для десятков тысяч человек. Популярность пришла к Виктории неожиданно, но не развратила. Ведение ставшего в один миг популярным блога не мешает Виктории быть успешным и человечным врачом и всегда приходящим на помощь руководителем благотворительного фонда и приюта. «МК в Питере» поговорил с врачом, в один миг ставшим популярным блогером, и узнал, как ей живется и работается сейчас.

Самый известный медработник России «МК в Питере» о пандемии, ошибках в воспитании детей и агрессии в ответ на помощь
Из 37 лет жизни 15 Виктория работает на скорой, спасая людям жизни

ВКЛЮЧАЙТЕ ГОЛОВУ

Так назывался видеоролик, который Шутова записала в марте 2020 года. Через пару дней число подписчиков фельдшера взлетело с пары сотен до почти 100 тысяч. А ее обращение посмотрели миллионы.

«Большинство из вас потеряет работу, я не потеряю. Закроются малые и средние предприятия, и в итоге через месяц-два народу станет элементарно нечего есть. Я думаю, это приведет к небывалой волне преступности. Естественно, правительству придется выводить армию и полицию. Как они справятся, предсказать очень сложно. А на него придется перейти, если из-за легкомысленного поведения жителей городов эпидобстановка полетит вверх», — преду­преждала фельдшер. Время показало, что во многом она оказалась права.

Пролетели дни, месяцы, локдаун ввели и сняли, список ограничений то расширяли, то сужали, а Виктория продолжает выходить на смены и спасать человеческие жизни. Она не «зазвездилась», не очерствела и по-прежнему старается найти время на всех, кому нужна ее помощь и поддержка. Несмотря на волну агрессии и негатива, которые на нее обрушились. Об оборотной стороне популярности Виктория рассказала 5 октября, в свой день рождения:

«Однажды я увидела комментарий под одной из моих записей: «Виктория, я не знаю, как вы живете с тех пор, как завели этот блог… Думаю, не этого вы ждали… Слишком много внимания на вас…»

Я была поражена. Это один из самых ярких комментариев за все время. С момента того вирусного видео прошло два года. Как же я живу? Меня поливают грязью люди, которые даже не знакомы со мной. Я не могу сходить в кафе, потому что услышу комментарий: «Иди работай!» Я терплю немыслимое количество агрессии на вызовах, потому что люди в принципе устали от всей этой ситуации и им надо на ­ком-то сорваться. Когда я хожу в бассейн, я консультирую в раздевалке десятки бабушек. Часть моих коллег, которых я считала друзьями, поступают очень некрасиво за моей спиной, конечно, думая, что я не знаю. Когда я веду детей с утра в школу или гуляю вечером с собакой, я могу услышать комментарий: «Вон та блогерша». Это и есть сейчас моя жизнь в маленьком городе…»

«МК в Питере» решил поинтересоваться у врача, предрекшего локдаун и массовую безработицу, что сейчас она может сказать про пандемию и чем живет, когда не спасает жизни людей.

«МЫ НЕ БЕССМЕРТНЫЕ»

— По вашим наблюдениям, во время пандемии люди изменились?

— Это было ­какими-то волнами. Чтобы изменить социальное сознание в отношении медиков, тут нужна большая работа, включая СМИ. Медики — это в первую очередь те, у кого тоже есть семьи, обязанности, они могут ошибаться, но при этом в моем окружении нет ни одного медика, который бы не старался работать. Мы понимаем, что перед нами живые люди, что они хотят жить, мы стараемся их вылечить, но далеко не всё от нас зависит: ­что-то от аппаратуры, которая выходит из строя или нет возможности ее закупить. В медицине невозможно избежать такой момент, как человеческий фактор.

Сначала было много негатива, потом в прессе начали много писать об уважении к медицинским работникам, затем снова стало нарастать недовольство, когда заговорили про вакцинацию. При этом, если вспомнить самое начало пандемии, народ кричал о том, почему же наши великие умы не создадут вакцину, и когда появилась возможность сделать прививки, начали возмущаться, что всё не то. Мне кажется, что у нас что ни делай, всё ­как-то в штыки принимается.

— Как вы реагируете на разговоры о том, что на самом деле коронавируса нет, что всё это придумали фармацевты, чтобы заработать, что это экономический заговор?

— Я просто даже не знаю, что на это сказать. Мне всегда очень удивительно, что, казалось бы, образование у нас бесплатное, очень много бесплатных книг, но при этом люди зачастую ведут себя, будто они из пещерного века.

— Что вы можете сказать людям в свете того, что пандемия ­все-таки продолжается?

— Мы не бессмертные, не надо думать о том, что COVID‑19 пройдет стороной. При этом я не пугаю. Надо смотреть на статистику, в том числе молодых заболевших, и помнить о том, что есть такое понятие, как человечность. Если вы перенесете болезнь в очень легкой форме, будучи только носителем с насморком, то ­какая-­нибудь бабулечка, которая стоит сзади вас в очереди, может умереть. Лично я за прививки, за нормальное рациональное использование масок и перчаток, хотя против того, когда заставляют на улице их носить. Я за здоровый образ жизни без фанатизма. Но то, что люди должны разумно ко всему относиться, это точно.

— Как начальство на работе относится к вашей популярности?

— Начальство никак не относится, не запрещают ничего говорить, мы договорились в самом начале, когда все так получилось случайно, что это моя личная страница и я на ней позволяю людям под другим углом на все посмотреть.

«ПРОБЛЕМА ВСЕГДА В РОДИТЕЛЕ»

— Вы говорили о том, что у медиков свои семьи. В своем блоге вы пишете о 35 детях, которых вам надо растить, кормить, водить в школу… Что это за ребята?

— Я уже 10 лет руковожу благотворительным фондом помощи семьям, попавшим в трудную жизненную ситуацию. Дети, о которых я говорю, из этих семей, и мы заботимся о них ежедневно, они в основном живут у нас.

— Как получилось, что вы возглавили фонд?

— Меня попросили на месяц стать их работником, поскольку было подозрение, что директор, которая на тот момент находилась на этой должности, присваивала средства, что потом подтвердилось, я временно ее заменила, и вот месяц затянулся.

— У вас есть свои дети?

— У меня четверо приемных детей, два мальчика и две девочки. Им по 16, 14 и младшему 8 лет.

— Как вам удается справляться с такой нагрузкой, учитывая, сколько вы работаете?

— Во-первых, у нас дома очень хорошие отношения. Дети — это же маленькие взрослые. С ними можно и нужно договариваться. Я не приемлю никакой системы наказания и считаю, что воспитание ребенка — это месть взрослого человека за то, что он не смог справиться. Не верю в то, что ребенок бывает неуправляемый, всегда проблема в родителе. Если он адекватен, то способен оказывать положительное влияние.

У нас ­что-то я даю им, ­что-то они дают мне. Не бывает такого, чтобы я просто развернулась, приказала и ушла из дома. Мы с ними обсуждаем, например: «Давайте вы сегодня прибираетесь, готовите ­какую-то еду, помогаете мелким сделать уроки, после этого вы получаете ­что-то свое, то, что вы захотите: на выходные сходите в кино или ­где-то отдохнете». Это не их ответственность, а моя, я не всегда успеваю, поэтому договариваемся. При этом у них есть ­какие-то жесткие правила, они обязаны ходить на тренировки, не прогуливать, нормально учиться в школе, не опаздывать, выглядеть прилично, и тогда мы можем решать очень много разных вещей.

— Вы написали, что сталкиваетесь с негативным отношением, даже с агрессией. Как думаете, с чем это связано?

— Я очень люблю разные поговорки и крылатые фразы, есть такая: «Мы делимся только тем, что нас переполняет». Я не думаю, что весь этот негатив связан лично со мной, он мог бы, скажем так, вываливаться на абсолютно любого человека, нужна только причина. Публичность — это просто повод, который всегда можно найти. Если у вас нет внутри негатива, то вы и не будете этим заниматься. Это не моя территория. Я не срываюсь на людей на улице, не ору на официантов, не кричу на кассиров, когда они ­что-нибудь неправильно сделают, уважительно отношусь к абсолютно любой профессии, человеку. Более того, радуюсь, когда ­кто-то из Выборга, из Ленинградской области добивается ­каких-то успехов. Часто же говорят о тех, кто живет на периферии, а не в столичных городах, что к ним такое отношение, будто они просто такие дурачки деревенские. И когда ­кто-то из моих земляков добивается успеха, то это очень приятно.

— Вы чувствуете результат, удовлетворение, удается ли ­что-то изменить с помощью блога и личной работы с людьми?

— Очень многое удается. Начиная от квартиры, которую смогли восстановить погорельцам, и заканчивая нашими детьми, на которых я смотрю каждый день и понимаю, что они уже не будут ни алкоголиками, ни наркоманами, в них вложено очень много, они умеют читать, размышлять, и пускай они учатся на тройки и четверки, но это будут достойные люди.

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру