Взгляд Надежды
— Я родилась в СССР 45 лет назад, в Новгороде. Старшая в семье, поэтому жаловаться на зрение не могла, должна была быть примером для младших, — вспоминает новгородка, а ныне петербурженка Надежда Афанасьева. — 11 классов я окончила в обычной школе на силе воли. Поступила в педагогический колледж. Там впервые педагоги согласились читать мои конспекты, выполненные маркером на альбомных листах. Шли 1990‑е, тогда демократия, казалось, немного повернула общество лицом к слабовидящим. После училища работать педагогом не смогла — ни учеников увидеть, ни тетрадки проверить. Выучилась на массажиста, как это принято у многих слабовидящих. Была востребована как массажист для новорожденных. Вопреки мнению врачей родила дочь. Перед ней тоже слабое зрение демонстрировать не будешь — подняла ребенка одна. Я не имела права проявлять слабость…
Сейчас я могу наконец заняться своим здоровьем всерьез. Вот только его — нету. Остаточное зрение стремится к нулю. Вокруг нуля, можно сказать, топчется и родной Великий Новгород. Его инфраструктура за четверть века так и не повернулась лицом к слабовидящим. В 2015 году я уехала в Санкт-Петербург, потому что там слабовидящему человеку легче ориентироваться и быстрее получить необходимую помощь.
Желтый — цвет надежды!
— Почему мне легче ориентироваться? Потому что в Северной столице мне, инвалиду «нерабочей» 1‑й группы по зрению, в первом же МФЦ выдали больше информации о положенной помощи от государства, чем я получила за всю жизнь в Новгороде, — не перестает удивляться Надежда. — Все, что на малой родине добывалось по крупицам, здесь мне рассказали за полчаса. А потом обеспечили услугами в первый же месяц и год! В отличие от Новгорода, у меня появился бесплатный проездной. Я съездила в санаторий. Пенсия по инвалидности в Санкт-Петербурге больше новгородской, потому что к федеральной выплате добавляется местная дотация. А если отказаться от дополнительных услуг типа санатория и бесплатных лекарств, то дадут надбавку. И выйдет почти в два раза больше, чем была новгородская пенсия.
Но даже это не главное. Главная — среда!
В Петербурге довольно дружественная среда к слабовидящим. Повсюду у магазинов и учреждений желтые круги на дверях и желтые полоски на первой и последней ступенях лестниц. Знаете, почему желтый? Потому что именно этот цвет первым делом видит новорожденный. И это самое сильное визуальное впечатление не уходит от человека никогда. С минимальным остаточным зрением мы продолжаем различать желтый! В Великом Новгороде бываю регулярно, так вот там желтого нет как будто принципиально. Скажем, в подземном переходе близ вокзала нет желтых полос для обозначения начала и конца спуска. Почему? Потому что до нужд слабовидящих городу нет дела?
Но сейчас хотя бы при входе в здание новгородского железнодорожного вокзала появилась тактильная плитка. А в Петербурге она повсюду! Особенно много тактильной плитки по дороге к значимым для слабовидящих объектам типа реабилитационных центров. Это важно для достоинства человека — самому справиться и дойти по тактильной плитке в места выдачи тифлоприборов: лупы, белой трости, аудиоплеера, часов со звуком. Самому дойти до мест обучения работе с телефоном вслепую, работе на клавиатуре вслепую, чтению шрифта Брайля, ориентированию с белой тростью в городских условиях — в Петербурге это посильно людям с особенностями зрения.
Развито социальное такси и волонтерство. Скажем, я могу позвонить в волонтерский центр, и меня встретят у метро, сопроводят, выведут из него.
Виднеется ли надежда не быть одиноким?
— В Новгороде нет не только метро, но и внимания к теме качества жизни людей с особенностями зрения, — утверждает Надежда. — Нередко слабовидящие новгородцы живут как во времена СССР — закрытые до`ма. Так меньше шанса травмироваться или огрести негатив. В отличие от Питера, не развито и общение друг с другом через интернет. В городе на Неве же все общаются, есть чаты для людей с ослабленным зрением и для тотально слепых. Технические возможности сегодня позволяют наладить это, было бы желание.
Пожалуй, в Новгороде есть одна площадка для общения — прикрепление к первичной организации ВОС. Всероссийское общество слепых в Новгороде хорошо работает для пожилых людей. Они встречаются на улице Каберова-Власьевской, 19, куда для слабовидящих организован подход вдоль металлического заборчика со знаками ПДД 8.15 «Слепые пешеходы». Пожилые слабовидящие поют, сравнивают диковинки урожая с дач, играют в шашки, получают продуктовые наборы и новогодние подарки. Однако эти форматы мне неинтересны. Мне интереснее то, что умеет организовывать питерская слабозрячая молодежь: гонки вслепую на картингах, вездеходах и парусных яхтах.
Очень много зависит от коммуникации. Если родители слабовидящего ребенка как можно раньше получают весь массив информации о возможностях развития для него, они не опустят рук. Я знала слепого человека, который работал массажистом в городской больнице. Он самореализовывался на работе, его уважали, к нему на сеансы стремились попасть! И каждый вечер мама с папой встречали с работы и провожали домой. Честь и хвала родителям, которые «вывели в люди» сына с тотальным поражением зрения.
В то же время горожане в массе своей мало готовы к соседству с нашим братом. Из Старой Руссы в Новгород ради обучения в спецшколе приехала семья с тотально слепой дочкой, я подарила им трость, потому что девочка не была обучена ориентированию с ней. Один горожанин шел мимо и впопыхах просто наступил на трость. Дети оборачивались и спрашивали у взрослых: зачем девочка играет с тростью? Мужчина на автомобиле проехал мимо, потом дал задний ход и стал из машины уговаривать маму принять деньги со словами «У меня самого ребенок-инвалид, я знаю, что это такое». Новгородцы такие: кто был в этой шкуре, тот помогает, обычным гражданам тема слепоты ни к чему.
Глазами Веры
Вера Л. — тифлопедагог из новгородского образовательного учреждения, инвалид по зрению, работает с такими же детьми.
— Убеждена, что зрячий человек не может понять в полном объеме особенности нашей жизни. Но это не беда — мы же есть друг у друга! Мои родители из Новгорода отправили меня из-за проблем со зрением развиваться в специализированный ленинградский интернат. Знаете, интернатная система неплоха, — она воспитывает в слабовидящих самостоятельность и понимание того, что потеря зрения — это не самая тяжелая ситуация. С этим можно жить, с этим нужно жить. Себя реализовать вполне можно: в параолимпийском спорте, в профессии массажиста, в творчестве. Родители колоссальную роль играют в настрое ребенка, гиперопека плохо сказывается, помочь и поддержать — это не значит жить за ребенка. В Великом Новгороде родителей этому учат, на мой взгляд, неважно, хотя у нас есть Центр психолого-медико-педагогического сопровождения. В городской системе работы со слабовидящими нет отдельных детских садов, но есть специализированные группы в обычных садах. В районах Новгородской области и это, увы, в дефиците. Разве что в Боровичах и Старой Руссе чуть больше помощи. В областном же центре есть школа для детей с особенностями здоровья. Я считаю, хорошо, когда слабовидящие дети не собраны в отдельный класс, а учатся в инклюзии — вместе с теми, кто плохо ходит, неважно слышит, имеет синдром Дауна. В таком соседстве не развивается чувство исключительности, все друг другу больше помогают освоить программу 11 классов за 12 лет.
Слабовидящий подросток может сдать ЕГЭ с ассистентом и заданиями со шрифтом Брайля и поступить в университет. Другие выпускники школы поступают в боровичский колледж на библиотекаря, в петербургское или кисловодское училища на массажиста. Слабовидящий или слепой «медбрат по массажу» — вообще изюминка многих медучреждений и предприятий, а для человека — неплохая судьба. Образ жизни у таких выпускников школы — все-таки образовать семьи, затворников немного, если опять же родители грамотно настраивали ребенка на полноценную жизнь.
В Великом Новгороде среда для жизни слабовидящих, конечно, недружественная. Появились «умные остановки» с зарядкой для телефонов, но на них нет голосовой помощи: подошел такой-то автобус, следующая остановка такая-то. Помогли бы нам и «звучащие» светофоры: движение пешеходов начато/закончено. Волонтерство у нас какое-то публичное, проектное, массовое, а слабовидящим полезнее точечное. Скажем, пришел ты в магазин, по видеосвязи связался с волонтером, показал ему через камеру полки с молоком — и купил именно такое молоко, какое тебе захотелось. Были бы востребованы и программы в телефоне, позволяющие слабовидящему дойти до ближайшей почты или банка. Выравнивание возможностей зрячих и незрячих идет медленно. Русский народ словно не готов принимать инаковость, в Европе с этим легче. У нас в Великом Новгороде на слепого все еще обернутся и поспешат уйти, а там заговорят как с равным, ненавязчиво предложат помощь, пригласят в совместный проект.
Но, знаете, и в нашей жизни много счастья. После интерната я выучилась на тифлопедагога и вернулась в Новгород, чтобы помогать детям, чьи особенности зрения я знаю по себе. Вышла замуж, дети, работа. Я счастлива, что сама все-таки развиваю ту систему помощи слабовидящим, про которую сейчас рассказала много нерадостной правды.
Вера, надежда, любовь…
— Знаете, я вспомнила, какое место в Великом Новгороде адекватно потребностям слабовидящих! Как это ни странно — кожно-венерологический диспансер, — смеется Надежда. — Там номера кабинетов крупно написаны именно на уровне глаз.
Еще я помню, несколько лет назад местное телевидение показало сюжет, как обученная собака сопровождает слабовидящую женщину при поездке в автобусе. Я аллергик, а так бы собака была мне прекрасным помощником!
Что могу сделать для развития нормального соседства слепых со зрячими, я делаю. У меня есть проект «Через ощущения к пониманию». Провожу именно в Великом Новгороде встречи со зрячими и родителями детей. Завязываю им глаза и предлагаю прожить одно утро в «моем ритме». Попробуйте, не видя, налить стакан воды до края, на ощупь отсчитать 29 рублей на проезд или завязать шнурки. После таких «проб» никто больше не станет кричать: зачем в подъезде намалевали желтые ступени? Затем, что в доме может жить человек с инвалидностью по зрению. В 2020‑м помогла просмотру кино о незрячем парне «Несмотря ни на что», когда в зале слабовидящим озвучивали происходящее на экране подростки, словно заправские тифлокомментаторы.
Я верю в волонтеров, которые не за деньги, не за гранты приходят помогать слабовидящим. Встречи и сама провожу бесплатно, материалы для них закупаю из своей пенсии по зрению. Когда в магазинах рассказываю, зачем закупаюсь, многие продавцы отдают товары за полцены. Население вправе знать, что в мире давно придумали для слабовидящих говорящие часы, термометры, приложение в телефоне, различающее цвет светофора, вибрирующий ремень, сообщающий, когда ты сходишь с пешеходной дорожки, сменные по сезону наконечники для тростей, говорящие микроволновки и стиралки, — поверьте, эти вещи могут пригодиться и просто вашим пожилым, вполне зрячим родным.
Всю жизнь я держалась, читала с лупой до последнего, но теперь пришло время мне осваивать чтение по шрифту Брайля… Я люблю путешествовать, мне в вояжах еще предстоит читать вывески на достопримечательностях!
